жить, писать, творить. Свой и больше ничей, несравнимый. Много лет на то, чтобы понять, что моя мать всегда любила меня как умела: ей казалось, что если я буду лучшим, то и весь мир меня полюбит, и тогда я буду в безопасности и стану счастливым. Как она ошибалась…
Потом я хотел быть богатым и знаменитым. А кто в молодости не хочет? Так сильно хотел, что почти стал: многое мог себе позволить, был известен в узких кругах. Но тут обнаружилось, что ни известность, ни богатство не приносят настоящей радости, наоборот, та мука, что заставляла грунтовать полотно и замирать перед первым наброском, стала куда-то исчезать, растворяться. Я перестал мучиться, я мог позволить себе поехать в любую страну, у меня были все возможности черпать вдохновение большой поварешкой в любом уголке земли. Но оно почему-то перестало меня посещать. Именно тогда пустота стала заползать в меня через невидимые щели и вскоре заполнила всего меня. И вот тогда наступил самый трудный период в моей жизни, потому что с этой пустотой не так про

Как вам удалось зажечь фонарь и увидеть, куда идти?
– Непросто. Сначала я хотел стать самым лучшим художником, чтобы моя мать гордилась мной и любила меня. Это было смешно, потому что невозможно стать лучшим. Можно стать только хорошим. Если ты начинаешь сравнивать себя с другими – ты пропал. Можно учиться у других, перенимать их технику, опыт. Но сравнивать – гиблое дело, потому что всегда, так или иначе, будешь неудовлетворен. Великие не сравнивали, они просто творили, не пытаясь кого-то обыграть и победить. Много лет у меня ушло на то, чтобы понять это, отказаться от соревнования и найти свою нишу: свой способ

Многим кажется, что, если попал в болото, – жизнь не удалась, и все кончено. А на самом деле болото на твоем пути – всего лишь знак того, куда не надо ходить. И если быть достаточно наблюдательным и понять, какими путями ты попадаешь не туда, куда хочешь, то тогда путь к болоту можно рассматривать как самый важный опыт в твоей жизни.

Люди загадочны сами для себя, а уж для нашего постороннего глаза они вообще закрытая книга. Даже близкие люди. Знаешь, зачастую максимум, что мы знаем о человеке – это аннотация и титульный лист. Не каждый в своей собственной книге читал хотя бы оглавление, а если учитывать тот факт, что роман этот пишется, пока человек живет, то процесс познания себя получается бесконечным, и это при условии, что ему или ей интересно себя познавать.

Все – дебилы, а ты – гений, непризнанный, всеми покинутый и вечно страдающий.