Дебютный (подчеркиваю - дебютный) роман А.Григоренко "Мэбэт" в 2012 году вошел в шорт-лист Национальной премии "Большая книга"! Это была настоящая бомба - взрыв отзывов и рецензий!
"К дебютной книге Григоренко "Мэбэт" критики прикормились стаей. Привлекала полная безвестность автора и его героев... Но Александр Григоренко не нуждается в снисхождении: его эпос "Мэбэт" о загробном походе человека, никогда не думавшего о смерти, обеспечил ему полноправное присутствие в литературном процессе. Тем важней прочитать новый роман без скидок." (В. Пустовая, Свободная пресса).
Тем не менее, не могу обойти стороной пару цитат наших уважаемых критиков, чьи рецензии очень точны и выразительны.
Например, от А.Чанцева (Openspace.ru): "Взяться читать книгу неизвестного автора, которую сопровождает рекомендация друзей, что это-де такой ненецкий Маркес, – дело, согласитесь, по нынешним временам слегка авантюрное. Впрочем, на поверку почти все оказывается правдой и даже лучше – Маркес тут отнюдь ни при чем...".
Или вот, к примеру, финальный аккорд Л.Данилкина (рецензия Афиши): "Материал – сибирско-таежный, а суть – та же, что в древнегреческих трагедиях, в «Эдипе»: человек и рок, судьба. Собственно, все книги пишутся про это – только одни химически чистые, а другие – разбавленные. «Мэбэт» неразбавленный совсем; редчайший образец литературы-литературы, вообще без примесей".
Но самый главный и самый ценный отзыв, поскольку он был и самым первым, да и самым важным в творческой судьбе А.Григоренко, принадлежит блестящему писателю и удивительному человеку Леониду Юзефовичу:
"Я прочел «Мэбэта» с огромным увлечением. Это замечательный роман, умный и эмоциональный, поэтичный и мастерски смонтированный. Красноярец Александр Григоренко написал о ненцах, о людях тайги, но на самом деле он говорит о том вечном, что живет в душе каждого и объединяет нас всех, независимо от крови и образа жизни. Герои «Мэбэта» являются нам в странных одеждах, тем с большим волнением мы узнаем в них самих себя".
28 октября 2016 г.
"У Тайги нет истории. У нее есть память, отметины которой остались в полуфантастических преданиях, легендах, рассказах. Даже повествования, претендующие на заметки участников или очевидцев великих событий — например, переселения предков якутов с Байкала на Лену, — похожи на сказку. Белый человек старательно и не первое столетие намывает в потоке этих фантасмагорий крупицы полезного вещества, пытаясь выплавить из них некое подобие исторического слитка — пусть не высокой, но хотя бы приемлемой пробы. Спасибо за это белому человеку. И все же в глубине души он понимает, что в его стараниях есть изрядная доля абсурда. Разум европейца пропадает, гибнет в преданиях Тайги. Он не может существовать в пространстве без границ, освященных кровью, во времени, не повинующемся дисциплине цифр. Но народы зеленого океана живут именно так. Вчерашний день и прошлое столетие могут стоять совсем рядом. Красноармейцы приходят в деревню манси сразу после викингов. Ожидание встречи старый эвенк отсчитывает не по часам или календарю, а по треску клина, вбитого в расщелину соснового бревна. Духи и боги — такие же полноправные обитатели мира, как лесные звери и люди. Бедный нивх Дерсу не видит разницы между человеком и животным и потому до последнего своего часа мучается совестью от нечаянной обиды, причиненной тигру.
Ученые скрупулезно переписали многие из этих бесчисленных странностей, объяснили их назначение и происхождение, однако по сути они остаются exotikos — тем, чему можно удивляться, даже сочувствовать, и тем, чего нельзя понять.
Но в человеческой истории у Тайги есть своя роль — невиданная, не поддающаяся описанию. Тысячелетиями зеленый океан поглощал обломки распрей, бушевавших на пространствах цивилизованных миров Европы и Азии, и ничего не отдал взамен, не выбросил на берег — все обратил в тайну, загадку, в темные письмена. Может быть, именно поэтому Тайга остается тем единственным пространством Земли, где человеческие страсти обитают вне изощренных толкований, и человека здесь ждет, наверное, самая удивительная и важная встреча из всех возможных — встреча с самим собой."
"Кто задумал жизнь такой?... Я думаю, это был тот, кого называют Спящим богом, обитающим на последнем небе. Он создал прекрасный мир и уснул успокоенным… Говорят, что он уже не помнит о существовании земли и людей. Но, глядя на сплетение судеб, я понимал, что мудрость его осталась на земле и растеклась по великому Древу Йонесси, на котором стоит мир, населенный людьми разных народов, деревьями, животными и духами".
Лучше не напишешь:
"C книгами Александра Григоренко происходят странные истории. То в 2011 году появляется его роман «Мэбэт», который тихим подводным взрывом перебаламучивает все литературное пространство, — ждешь, грешным делом, что это очередная пиар-кампания, но то была действительно книга во много мегатонн. Довольно быстро выходит второй роман — ждешь слабого продолжения предыдущих тем, спекуляции на успехе, а тут, да, те же таежные древние люди, шаманы, гробы в древесных кронах, ницшеанство и фрейдистские разборки с отцом (тут — приемным), с племенем, с судьбой и историей, но только никакого ощущения повтора, разве что такое же мощное письмо, горестный и высокий эпос, с которым в наши поверхностные, слабые и циничные времена и не знаешь, что делать. Откуда этот рассказ о том, что все мы пылинки на дорогах судьбы, — пылинки, поднявшиеся на обреченный бой с этой судьбой?..." (А.Чанцев, литературовед, критик, эссеист)
"...Этнографическая экзотика "Ильгета" (причем явно стилизованная) – лишь фон, лишь способ рассказывания, способ построения произведения. Как и в предыдущем романе А.Григоренко "Мэбэт" – притчевый характер повествования очевиден, даже вынесен в подзаголовок. Григоренко интересует не культура малых народов, и не мир дикой природы, он пишет не советский идеологический, моралистический или экологический роман. Скорее уж – фантастический. Любопытно при этом, что фантастика производит впечатление большей достоверности, нежели документально-реалистическая проза." (Н.Александров, литературовед, критик, теле- и радиоведущий)
"...Любовь, предательство, святотатство и кара за него, любовь к детям, одиночество, стремление к мести, жажда власти, горечь взросления и зов родной крови — все это увязано в «Ильгете» в плотный, тяжелый узел, скрепленный обжигающими и яркими человеческими эмоциями. Очень странными (разницу в культурных кодах не стоит недооценивать), но при этом невероятно убедительными, настоящими — и узнаваемыми. Не оставляющими ни малейших сомнений в том, что разница между цивилизованными нами, живущими в мире красивых и сложных вещей, и дикарями, мажущими жиром лицо, ничтожна...". (Г.Юзефович, литературовед, литературный критик)