Смерть в Венеции

Отношения между разумом и чувством.
Весьма занятная «психологически тонкая», «деликатная по настроению и чувству», «философская по мысли» новелла. Счастье писателя – мысль, способная вся перейти в чувство, целиком переходящее в мысль. Известный стареющий писатель, зажегшийся на отдыхе в Венеции платонической страстью к «юношески совершенному телу», испытал новую способность высвобождать из мраморной глыбы языка стройную форму, которую преподносит читателю в виде образа и отражения духовной красоты. Взгляд его разволнованной души прикован к прекраснейшему из освещенных солнцем предметов - где-то было написано, что солнце отвлекает наше внимание от интеллектуального и нацеливает его на чувственное. И благодаря этому чувственному восприятию мы оказываемся способными узреть духовное (речь идет именно о платонической любви). Амур использует образ и цвет человеческой юности, делая её орудием памяти и украшая всеми отблесками красоты, так что при виде ее боль и надежда загораются в нас. Как прекрасна тоска по совершенству и добродетели – когда горячая волна испуга, захлестывает того, кто способен чувствовать при виде подобия вечной красоты (богоподобного лица и совершенного тела); когда из-за охватившего волнения едва смеешь поднять глаза и преклоняешь колени перед тем, кто одарен красотой; когда вымаливаешь у провидения хотя бы один встречный взгляд объекта своего обожания… Никогда в истории ниспосланные Эротом испытания не считались за унижение и такие поступки, как коленопреклонение, клятвы, нескончаемые мольбы и рабская покорность не только не позорили любящего, но напротив считались достойными похвалы. Считалось, что любящий ближе к божеству, чем любимый, ибо из этих двоих только в нем живет бог – именно от такой человеческой мысли взялось начало тайного сладострастия и любовной тоски (любящий человек хочет нравиться и терзается горестной боязнью, что это невозможно).
Очень интересные приведены в новелле поучения Сократа: красота – это единственная форма духовного, которую мы можем воспринять через чувства; т.е. из всего божественного только красота является зримой, а потому она - путь чувственного, путь художника к духу. Но разве тот, чей путь к духовному лежит через чувства, может достигнуть мудрости и истинного мужского достоинства? Разве этот опасно-сладостный путь не ведет в беспутье? – ведь непринужденность и авантюра чувств может привести к пьяному угару и вожделению, что в конечном итоге закончится «мерзостным осквернением первоначально возвышенного чувства».
В своей новелле Манн как бы приоткрывает некоторую завесу над истоками, вспоившими вдохновение художника, при создании прекрасного произведения. Но только самую малость, ибо знание этих истоков может смутить людей, напугать их и тем самым уничтожить воздействие прекрасного произведения. В общем, если вы готовы к восприятию подобного текста, то я могу рекомендовать прочтение данной книги (хотя бы на предмет заготовок собственных любовных посланий – есть что почерпнуть), в противном случае лучше руководствоваться правилом: «Случайному соглядатаю страсти недостойно воспользоваться увиденным, даже для своих потайных размышлений».