Горячее сердце

всё никак не кончит унижать бедных женщин, цисгендерный мужчина-угнетатель

К у р о с л е п о в. Брось ты ее! Вот охота! Не понимаю... Уж самое это последнее занятие с бабой разговаривать. Диви бы дела не было! Вот она закуска-то!

у-у-у, угнетатель какой

К у р о с л е п о в (жене). Брысь под лавку! (Градобоеву.) Как же ты это с туркой-то воевал?
Г р а д о б о е в. Так и воевал, очень просто. Что мы у них этих одних крепостей побрали!
М а т р е н а. Да, может, ты неправду?
К у р о с л е п о в. Брысь, говорят тебе!
М а т р е н а. Что ты уж очень некстати! Что, я тебе кошка, что ли, в самом деле?
К у р о с л е п о в. Ты, Серапион Мардарьич, не осердись, помилуй бог! Ты и не гляди на нее, обернись ты к ней задом, пущай она на ветер брешет. Как же вы эти самые крепости брали?

Параша

Слышал ты, слышал? Даром я, что ль, перед тобой сердце-то из груди вынимала? Больно ведь мне это, больно! Не болтаю я пустяков! Какой ты человек? Дрянной ты, что ли? Что слово, что дело у меня все одно. Ты меня водишь, ты меня водишь, а мне смерть видимая. Мука нестерпимая, часу мне терпеть больше нельзя, а ты мне: "Когда бог даст; да в Москву съездить, да долги получить"! Или ты мне не веришь, или ты дрянь такая на свет родился, что глядеть-то на тебя не стоит, не токмо что любить.

нашего народу не знаете. Наш народ простой, смирный, терпеливый народ, я тебе скажу, его можно грабить.