И за это я благодарна судьбе.
И Богу.

Первый раз за книгу Бог с большой буквы. Сильно

– Ты просто должен понять, что вера не означает только веру в бога. Верить можно во что угодно. Что же касается церкви и веры, то не стоит путать эти понятия. Это не одно и то же. Ты можешь молиться, ходить в церковь и надевать дурацкий пиджак, потому что тебя заставляют родители или общество, но ничто из этого не доказывает твою истинную веру. A секрет лишь в том, чтобы верить в то, что помогает тебе жить. Если это бог, значит, так и должно быть. Если нет, то ничего страшного.

– Я не могу заменить его. Никогда не смогу. Но тебе это и не нужно, он ведь никуда не ушёл, просто... изменил место жительства.
– Скажешь, что он на небе?
– Да, я в это верю.
– Я смотрел «National Geographic», никуда он не попадёт. Он умер.
– Его тело – да, но душа вечна.
Он замолчал, потому что не верил в то, чего не видел, как и я в своё время. Но после твоей смерти я поняла, что порой это нужно – помогает не сойти с ума.

До кладбища добрались не все. Смотреть на убивающихся родителей гораздо сложнее, чем может показаться даже если никто из пострадавших не приходится родственником или другом, а просто знакомым.

Ведь в пятницу двадцать седьмого апреля, когда я с Патриком отправилась навестить маму, Брэндон Реднер в восемь часов три минуты вошёл в старшую школу Корка через главный вход с пистолетом Glock 26, принадлежавшим, как выяснилось позже, его отцу, и открыл стрельбу. До этого он побывал в доме Эмили, той девушки, что я видела с ним в доме престарелых. Он убил её мать, младшего брата, а после и её саму выстрелом в голову.

Лучшая часть книги

Патрик сказал, что если бы не вера, то мама, вероятно, покончила бы с собой. И хоть я и злилась на неё, я никогда не желала ей смерти. Какая разница, существует бог или нет, если лишь вера в него помогала ей жить?

– Я даже не знаю, кто ты: псих или гений.
– Это вроде как одно и то же.

– Бог не управляет каждым нашим поступком. Это не так работает, – заявила она серьезно, словно и была богом, словно он говорил через неё.
– А как?
– Почему, думаешь, он не оградил Адама и Еву от древа познания?
– Эмм... потому что он извращённый садист?
– Нет, – холодно, но не зло отозвалась она, – потому что он даёт выбор. Каждому из нас. А это самый верный признак любви.
– Любви, да?
– Если любишь человека, то не ограничиваешь его ни в чём, даёшь ему выбор и принимаешь последствия этого выбора.
– Звучит складно, да только работает паршиво.
– А это наша вина. Бог дал моему отцу всё, чтобы быть хорошим человеком, но он не выдержал испытаний и выбрал иной путь. Вины бога в этом нет.