Громов находится в плену собственных представлению о рассказе. Не являясь крупным писателем, Громов просто не в состоянии понимать иную прозу, к которой он привык. Таким образом, мы видим всего лишь несовпадение размеров талантов. Впрочем, таланта у Громова никогда не наблюдалось из-за узости мышления.

Ну поехали.
«Не здесь и не сейчас». Автор Новиков.
Стиль ужасен: известно же, что все розы царапаются, зачем утрировать?
А этот перл:
«Прямая рыжая чёлка, расслабленные, приоткрытые во сне губы. «Красивая. И очень беззащитная сейчас, — подумал Макс. — Даже если не спит, притворяется, это ещё хуже, то есть она трогательная, а я хуже, но всё равно…». Внутри тут же разлилась тёплая, обездвиживающая жалость — к ней, к себе, к родителям, шокированным недавним уходом Макса из политехнического, и даже к военкому, который наверняка получит выговор, если до окончания весеннего призыва не отправит бывшего студента в армию.»
Мало того, что стиль плавает, как хочет, так ещё и фокальность не даёт автору покой.
Или вот:
«и в груди привычно разлеглась какая-то сухая растрёпанная вата неопределённой температуры.»
Это великая русская литература. Это то, что нравится Роману Сенчину?
Ладно. Перейдем к следующей книжке.
«Человек с синдромом дна», автор – Алина Витухновская. Здесь ещё хуже, а не история а сплошные афоризмы, которые даже пошлыми назвать трудно. Это что, по-вашему современная проза? Если только по-вашему.