«Колдовство и святость — вот две единственные реальности. Каждая представляет собой экстаз, уход от обычной жизни. Духовный мир нельзя свести лишь к высшему добру, но в нем обязательно представлены и носители высшего зла. У обычного человека не больше шансов стать величайшим грешником, чем величайшим святым. В большинстве своем мы всего лишь равнодушные, посредственные, смешанные создания, и следовательно, наши пороки и наши добродетели одинаково посредственны и не важны. И вот что я вам скажу: наши высшие чувства так притупились, мы так погрязли в материализме, что, столкнись мы с подлинным злом, мы, вероятно, вряд ли сумели бы его распознать».

«Мелочное и настороженное благоразумие – смертельный враг великих деяний».

«Не воображайте, что неучастие в политике убережет вас от ее последствий».

Кто рвется вперед, тот первый умрет, пусть даже
                                               минует мину.
Идущий за ним – злорадно сопит и пулю в затылок шлет.
Он тоже падет – всему свой черед – сраженный ударом
                                                     в спину,
И будет забыт, как тот, кто убит, как тот, кто его убьет[4].

Знаешь, как на том памятнике написано?! Здесь лежит такой-то, погибший в аварии. Он был прав.

Транжирили
Руду непопадя,
Любви ведро
Делили с прорвою,
Роднились с пиявками
И гнезда вили в петлях виселиц.
Алиса. «Шабаш»

Из гнезд насиженных,
От Колымы
До моря Черного,
Слетались птицы на болота
В место гиблое.
На кой туда вело –
Бог-леший ведает.
Но исстари
Тянулись косяки
К гранитным рекам,
В небо-олово.
В трясину-хлябь
На крыльях солнце несли,
На черный день
Лучей не прятали,
А жили жадно –
Так, словно к рассвету расстрел.
Расстрел!

Люди к людям, красные к красным, гады к гадам, гребни к гребням…

Мы выродки крыс,
Мы пасынки птиц,
И каждый на треть – патрон.
Пел Саша Башлачев.

Смеется и ждет любви.
А. Башлачев От винта