Чувство тревоги — объяснит вам любой дорогой психиатр — вызывается депрессией, и тот же самый психиатр во время второго визита сообщит вам за дополнительную плату, что тревога вызывает депрессию.

Я приобрел привычку к роскоши и жеманные манеры. Оценки у меня были средненькие, а амбиции чрезмерные: я возомнил себя поэтом. На деле ничто так не враждебно поэзии, как безразлично-слепая скука, с которой я тогда смотрел на мир в целом и на собственную жизнь в частности. Я был слишком молод, чтобы понять: за цинизмом всегда скрывается неспособность к усилию – одним словом, импотенция; быть выше борьбы может лишь тот, кто по-настоящему боролся.

Как любой человек не на своем месте, он жить не мог без банальщины и мелочной показухи; мозги ему заменяла кольчуга отвлеченных понятий: Дисциплина, Традиции, Ответственность…

Бог и свобода – понятия полярно противоположные; люди верят в вымышленных богов, как правило, потому, что страшатся довериться дьяволу.

художник должен свободно выражать собственный опыт во всей его полноте. Остальные вольны пересматривать и хоронить свое личное прошлое. Мы – нет, какая-то часть нашей души пребудет юной до смертного часа… зрелость наследует простодушие молодости.

Позже мне стало ясно, что романист нуждается в утратах, что они полезны книгам, хоть и болезненны для «я».

Она с девичьей восторженностью витала под облаками, но старикашка Бассет не проявлял ни тени девичьей восторженности. То есть, конечно, было бы очень странно, он ведь не барышня, но факт остается фактом — не проявлял, и все тут.

Она глядела на меня с мольбой, как трепетно обожающая мать глядит на своего слабоумного сына, который отмочил нечто выдающееся по степени идиотизма.

— Мужайся, Гасси! Вспомни Архимеда.
— На кой черт?
— Его убил рядовой солдат.
— Ну и что?
— Конечно, приятного мало, но я не сомневаюсь, что умер он с улыбкой.