Писатели неоднократно использовали тему игры в шахматы как метафору бегства от реальности. Например, роман Владимира Набокова «Защита Лужина» описывает молодого шахматного гения, настолько увлечённого игрой, что остальная его жизнь — брак, друзья, зарабатывание средств к существованию — отходит на второй план.
Лужин пытается как‑то справиться с проблемами, но может думать о них лишь как об ещё одной шахматной партии. Его жена представляется ему белой королевой, стоящей на поле С5, ей угрожает чёрный слон, который на самом деле является антрепренёром Лужина, и т. д. В поисках решения проблем в личной жизни Лужин обращается к шахматным стратегиям и изобретает «защиту Лужина» — последовательность ходов, которая должна сделать его неуязвимым. Его отношения с окружающими разрушаются, Лужина посещают видения, в которых значимые люди предстают в виде фигур на огромной шахматной доске, пытающихся помешать ему двигаться дальше. В конце концов ему удаётся создать совершенную защиту — и он выпрыгивает из окна гостиницы. Подобные истории о шахматистах имеют под собой реальную основу: многие великие игроки, включая первого и последнего американских чемпионов, Пола Морфи и Бобби Фишера, настолько замыкались в своём ясном, логичном, идеально упорядоченном мире шахмат, что отказывались иметь дело с беспорядком «настоящей» жизни [63].