Пахомов пожал плечами: «может быть» и, попрощавшись, вышел.
Но через секунду снова заглянул в кабинет.
— Петр Михайлович.
— Ась?
— А откуда у вас этот цветочек? — спросил Пахомов и мотнул головой в сторону горшка с растением, которое поливал Бузунько до его прихода.
— Этот? Да не помню я… А-а! Так это мне Сенька-гитарист оставил. Помнишь Сеньку? Не помнишь? На гитаре все время бренчал. У него бабка померла, а он ее втихаря в овраге зарыл, а вместо нее куклу в кровать положил, ну, чтоб пенсию дальше получать. А как кто не придет, она у него то, типа, спит, то, типа, болеет. Потом уже узнали, когда псина чья-то в овраге труп бабкин разрыла. Я тогда дело заводить не стал, простил. А потом он в армию ушел, а мне вот цветок свой оставил. Сказал, на добрую память. А что?
— Да ничего. Марихуана это просто. Майор на секунду замер, а потом выругался:
— Ах ты ж Сенька сволота! А я ушами хлопаю, себя под 231-ю подвожу. Нет, ну ты представляешь?