Стеклянные люди. Роман

Класс!

Со мной рядом находился черный кот Тихон, которого я иногда в шутку величал «архиерей» за его монашество и горделивую осанку. Монашество его было вынужденным. Я тиранил кота и не выпускал его на улицу, боялся, что пропадет там среди своих сородичей, влюбится в какую-нибудь рыжую красавицу и сбежит с ней в жизнь вольную. Окончательно меня забудет, и мне не с кем будет разговаривать долгими зимними вечерами. «Архиерей Тихон» - не тот, для кого копилась моя нежность. Ему доставались моя боль и раздражение. Впрочем, и капли любви, когда я понимал, что он единственное существо, которое разделяет со мной одиночество холостяка.

Класс!

Кажется, я выяснил, что изменилось в эту ночь по существу, то есть не только внешне или событийно. нет. По существу моего мировоззрения. Я должен попытаться принять новую философию жизни. Стать другим. Именно об этом я вчера и размышлял перед сном. Я должен стать спокойным, тихим, смиренным. Научиться жить с болью и тростью тихохода. Перестать быть тираном, уничтожить в себе эгоизм собственника, по утрам пить крепкий чай, а не пиво, читать перед иконками утреннее правило, иногда бывать в церкви. Учиться молиться. Не думать о мартовских снах, в которых я жду Наталью. никогда никого не осуждать. Даже мысленно. И ходить…, ходить…, ходить…, ползать малыми шагами…, малыми кругами…, без ропота накручивать круги, как молитвенные четки. Как когда-то я проделывал это в госпитале после ранения. Но тогда я был молодой, а теперь… о, господи! Как это много для такого изгнавшего из себя рай типа, как я! Как это много для человека бегущего. все равно, что взлететь. А мне предстояло научиться ползать без ропота. Не слишком ли крутой поворот для пятидесятипятилетнего холостяка-эгоиста?

Классно!

В тот вечер я влюбился.
Сразу и безоговорочно.
Наталья тоже.
Не знаю, как все это вышло. Раньше я терпеть не мог пение. Я смеялся над теми обывателями, которые собираются по субботам или воскресеньям в концертных залах, прикрывают глаза и отдаются музыке как любовнице. музыка насилует их наивные души, а они - радуются, печалятся, впадают в экстаз от того, что когда-то какой-нибудь одинокий гений сочинил мажорную или минорную мелодию. И кажется им при этом, что они обогащают душу чужими переживаниями. Я мог допустить интимные встречи с музыкой тет-а-тет. Дома, в уютном кресле, в одиночестве. Мог допустить гипотетически, но сам никогда не услаждался такой любовью. Я не был грубее остальных и чувствовал музыку чрезвычайно остро. Может быть, именно поэтому я так трепетно относился к ее влиянию на душу. Моя ирония, подчас злая, была вызвана своеобразной защитой от нападения неведомого мне врага - пусть этот враг оказывался бальзамом или лекарством. Мне проще было не допустить. И потерять что-то не существенное, нежели быть обманутым и обкраденным до нитки.
влюбленность, очевидно, сродни музыке. Когда она тебя обкрадывает и опустошает, она делает это с поразительной утонченностью. Она обволакивает сладкой истомой, заставляет звучать каждый нерв в унисон себе, взрывает дремлющие силы, превращает в бога - с маленькой буквы, конечно.

Классно!

Перед прогулкой заглянул в социальную сеть. Затягивает ласково как блудница Вавилонская. Паутина. Точное определение. Паук - это твое собственное тщеславие, которое пожирает тебя изнутри. Открыл новостную страничку. Давно тут не был. В мире виртуальном все по-прежнему. Под благовидным предлогом уважаемый писатель выставил пост о том, что все в мире - это иллюзия. Что мир сам есть иллюзия. Что сама иллюзия - это иллюзия. Кажется, не тяни руку к «мышке» - оставь этого «яйцеголового» интеллектуала в покое. Тем более что для него - это обыкновенный пинг-понг, игра ума, вспотение мозга, не больше. Шахматная партия в словоблудие. Оставь. Пройди мимо. Ты Тихоход. пора бы научиться жить осмысленно. Не впускать в себя полемику, которая никуда не ведет. Мудрые китайцы давно заметили по этому поводу: «Крепче всего запирают ворота, которые никуда не выходят». А я - что? человек мира сего. Дрогнула извилина, и написал комментарий: «Мол, жить в иллюзии и питаться иллюзиями могут лишь сытые самодовольные чудаки, которых не трезвила настоящая скорбь или боль». Под скорбью я разумел свое ранение и боль в колене, которая избавила от многих иллюзий. В том числе и от иллюзии словоблудия. К чему это все? Разжигание страстей и страстишек! К чему мне было вступать в диалог, который нарушает мир души и влечет за собой стремление настоять на своем. А « яйцеголовый» зачем выставляет посты? Наверняка с благородной миссией поблудить около истины? И подвести кого-нибудь под монастырь. черт бы побрал это публичное пространство! Хочу карася. Больше ничего пока не хочу. Нормального живого карася. процесс кормления. Процесс ловли на удочку. Копания червей. Этого всего хочу больше всяких пустых полемик. Господи, как же я соскучился по простой жизни. Приятно встретить в деревне человека, который искренне улыбнется незнакомцу и скажет: «Здравствуйте!». Как я устал от «яйцеголовых»! Болит голова. Очень болит. Механизм мины запущен. Тикает.

Классно!

Наталья снова была повсюду. В смятой постели, в утреннем пиве, в ванной, в зеркале, в молчащей темноте ночи, в провале холостяцкого быта, в глазах моего монаха поневоле «архиерея Тих она», в музыке пианино за стенкой, в писклявых голосах разносортных певичек по радио. Повсюду присутствовала она - рыжеволосая ведьма с глазами, похожими на два эфиопских опала, в которых застыли моря. И я разговаривал с ней, когда Тихон спал. Разговаривал с ее фотографиями, с ее зрительным образом, который сопровождал меня во снах. Кажется, что она была даже в моей новой философии тихохода - в серебристой трости, в малых шагах, в ироническом отношении к собственной персоне. Она пропитала своим присутствием пространство квартиры. От нее нельзя было укрыться ни в молитвах, ни в морозных утрах, ни в горячем кофе. Да и не хотелось укрываться - с ней было лучше, чем без нее. Доходило до смешного. Я знакомился с Ириной, Викой, Александриной, но уже через месяц начинал по ночам называть их Наташами. Она смогла проникнуть даже в женщин, с которыми я спал - спал, чтобы выгнать из себя бывшую супругу. Вероятно, нужно было смириться с тем, что наша связь какая-то особенная. начало ее положено на земле, но существует она в вечности. Ни с одной женщиной у меня не было ничего подобного. Весеннее обострение? Мартовский синдром? атмосфера талого снега и обновленных запахов? если я заболел ей снова, то болезнь эта была приятнее, чем оздоровление. И все же это болезнь, а я не из тех сентиментальных нытиков, которые поэтизируют патологии и бродят по жизни с плачущим ликом Пьеро. приказ самому себе - сильнейшее лекарство. Хватит распускать свои мысли. Если ты не станешь хозяином самому себе, ты превратишься в раба. нет. Рабская психология не по мне. Пусть французские мальчики умывают ей ножки. Я умываю руки.