Рассказы

Владислав Фелицианович Ходасевич - русский поэт и критик. Чаще всего к Ходасевичу применяли эпитет «желчный». Максим Горький в частных беседах и письмах говорил, что именно злость - основа его поэтического дара. Все мемуаристы пишут о его жёлтом лице. Он и умирал - в нищенской больнице, в раскалённой солнцем стеклянной клетке, едва завешанной простынями, - от рака печени, мучаясь непрестанными болями. За два дня до смерти он сказал своей бывшей жене, писательнице Нине Берберовой: «Только тот мне брат, только того могу я признать человеком, кто, как я, мучился на этой койке». В этой реплике весь поэт Владислав Ходасевич. Но, возможно, все казавшееся в нем терпким, даже жёстким, было только его литературным оружием, кованой бронёй, с которой он настоящую литературу защищал в непрерывных боях. Желчности и злобы в его душе неизмеримо меньше, чем страдания и жажды сострадания. В России XX в. трудно найти поэта, который бы так трезво, так брезгливо, с таким отвращением взирал на мир - и так строго следовал в нем своим законам, и литературным, и нравственным. «Я считаюсь злым критиком, - говорил Ходасевич. - А вот недавно произвёл я „подсчёт совести“, как перед исповедью… Да, многих бранил. Но из тех, кого бранил, ни из одного ничего не вышло». Владислав Фелицианович Ходасевич (1886-1939), русский поэт, литературный критик, мемуарист. Родился 16 (28) мая 1886 года в Москве в семье польского дворянина; его дед по матери перешел из иудаизма в православие, а мать была воспитана ревностной католичкой. Сам он, однако, считал, что наиболее значительная роль в духовном воспитании детских лет принадлежала его кормилице, тульской крестьянке Е. А. Кузиной. Неукорененность в российской почве и вместе с тем ощущение своей чуждости польскому менталитету ("России - пасынок, а Польше - не знаю сам, кто Польше я...") создали особый психологический комплекс, который ощущался в поэзии Ходасевича с самой ранней поры. Не окончив Московского университета, где он учился на юридическом, а затем на историко-филологическом факультете, Ходасевич уже в юности ощутил призвание поэта. Дебютировал в 1907 году книгой стихов "Молодость", которую впоследствии считал крайне незрелой, более снисходительно оценивая второй свой сборник "Счастливый домик" (1914). К 1906 году относится начало систематической деятельности Ходасевича-критика. В автобиографическом фрагменте "Младенчество" (1933) Ходасевич придает особое значение тому факту, что "опоздал" к расцвету символизма, тогда как эстетика акмеизма осталась ему далекой, а футуризм был решительно неприемлем. Тем не менее раннее творчество Ходасевича позволяет говорить о том, что он прошел выучку Валерия Брюсова, который, не признавая поэтических озарений, считал, что поэтическое вдохновение должно жестко контролироваться знанием тайн ремесла, осознанным выбором и безупречным воплощением формы, ритма, рисунка стиха. Одна из главных тем Брюсова - взаимоотношения искусства и жизни, тоже построенной как художественный текст, - находит многочисленные отзвуки у Ходасевича, который, однако, решительно отвергает идею превращения реальных жизненных отношений в феномен искусства, безразличного к этическим оценкам и отвергающего суд морали. Рано появившиеся у Ходасевича предчувствия ожидающих Россию потрясений побудили его с оптимизмом воспринять октябрьскую революцию, однако отрезвление пришло очень быстро. Мысли и переживания, связанные с войной и революцией, отразились в книге стихов "Путем зерна" (1920, переработанное издание, 1922), где идея умирания ради нового рождения приобретает отчетливый трагический оттенок. В первые пореволюционные годы Ходасевич вел занятия с молодыми литераторами, входившими в московский Пролеткульт, заведовал московским отделением организованного Максимом Горьким издательства "Всемирная литература". В начале 1921 года переехал в Петроград, получив жилье в "Доме искусств", который стал своего рода коммуной для ученых и писателей, оставшихся в северной столице. Там произошло знакомство с Н. Берберовой, его спутницей в первое эмигрантское десятилетие, начавшееся отъездом в Ригу по командировке, подписанной А. В. Луначарским. В эмигрантской среде Ходасевич долгое время ощущал себя таким же чужаком, как на оставленной родине. Живя в Берлине, а затем в Сорренто, Ходасевич был главной фигурой "Беседы" - журнала, задуманного Горьким как стоящее над политикой издание, должное восстановить единство русской культуры, расколотой отношением к революции. Прекращение этого издания, которое было запрещено к ввозу в СССР и закрылось из-за отсутствия средств, совпало для Ходасевича с необходимостью либо продлить, либо вернуть свой советский паспорт. В 1925 году он уезжает в Париж, сделав окончательный выбор в пользу эмиграции, так как "при большевиках литературная деятельность невозможна".К 100-летию со дня гибели Пушкина ожидалась его биография, которую должен был написать Ходасевич, опираясь на свою раннюю работу "Поэтическое хозяйство Пушкина" (1924). Однако были написаны лишь несколько фрагментов, вошедших в переработанное издание старой книги, которая вышла под заглавием "О Пушкине" (1937) и строилась на предположении, что стихи Пушкина в конечном счете "почти всегда дают обильный материал для биографии". Та же предпосылка была положена в основу книги "Державин" (1931), в предисловии к которой сказано, что биографический роман - жанр гибридного типа и оттого бесперспективен, так как биографу "дано изъяснять и освещать, но отнюдь не выдумывать". Строго следуя фактам, Ходасевич стремился показать своего героя и как поэта, и как государственного деятеля, поскольку для Державина поэзия и служба являлись "как бы двумя поприщами единого гражданского подвига": это в своем роде единственный пример единства вдохновения и долга. За несколько недель до смерти Ходасевича вышла его книга воспоминаний "Некрополь" (1939), для которой им отредактированы и дополнены мемуарные очерки о ярких личностях Серебряного века (Валерий Брюсов, Александр Блок, Максим Горький, Андрей Белый, Николай Гумилев, М. Гершензон и др.), которые появлялись в периодике с 1925 года. Стараясь не касаться политики, автор показал эпоху, когда "жили в неистовом напряжении, в вечном возбуждении, в обостренности, в лихорадке", и создал точный портрет времени, представшего запутанным "в общую сеть любвей и ненавистей, личных и литературных". Владислав Ходасевич умер в Париже 14 июня 1939 года