Любовь к электричеству

— Общество это должно быть взорвано и срыто лопатами до основания! Нужно расчистить место для новой жизни! Нужно сломать не только дворцы и тюрьмы, но и заводы, и москательные лавки, и ресторации, притоны разврата правящей элиты, и больницы, где одурачивают страждущий класс!
Это выкрикивал стоящий возле окна худой, одетый в черную косоворотку блондин. Жидкие волосы падали ему на выкаченные голубые глаза, правая рука то и дело взлетала над левым плечом.
— А булочные, Митяй, с булочными как поступить? — низким красивым голосом спросил Виктор Горизонтов, не меняя позы.
— Сжечь! — крикнул блондин.
— Хлеб съедим, а булочные сожжем!
— А университеты? — спросил с порога Николай Берг. Блондин сделал порывистое движение и застыл в рывке.
— Под корень! — взвизгнул он. — До основания! Плугом пройти по пепелищам университетов и библиотек, вместилищу векового обмана трудящихся! Мы должны разрушить города и уйти к дикой природе!
— Стоп!—сказал вдруг Горизонтов, поднялся с кресла и лениво потянулся, как бы демонстрируя свою великолепную фигуру. Он вынул из кармана серебряный рубль и протянул его неистовому оратору,— Пока еще булочные не сожжены, Митяй, сходи купи нам с тобой на ужин ситного, сахару да фунт чайной колбасы.

Ночью этот тип бредил, метался в жару... дикий антисемитский бред... жиды, оказывается, к его колыбельке с ножами подбираются, и к царевичу, и к маменьке, но он их всех порубит, всех изничтожит! Утром истерика — бьется лбом в пол, погубил, говорит, тысячу душ православных. Убей, кричит, меня, выброси из окна. Ого, думаю, страсть какая, и возникла у меня идея. Начал я его агитировать в революционно-марксистском духе. Что бы вы думали, через неделю монархист-антисемит с поповской кашей в голове превратился в самого ярого революционера!
— Это, по-твоему, оп революционные мысли здесь высказывал?! — запальчиво крикнул Павел.—Спасибо тебе за такого революционера!
— Сейчас у него временное увлечение анархизмом,— хмыкнул Горизонтов.— В наших «Чебышах» чего только не наслушаешься. Во всяком случае, из армии дезертировал, отдался революции...
— Такие личности только компрометируют революцию! — крикнул вдруг из угла Илья Лихарев.