1339 фактов, от которых у вас челюсть отвиснет

Собирая предыдущий том «1227 фактов, от которых вы обалдеете», мы поставили себе скромную задачу выявить 1000 информационных самородков, что покажутся нам незабываемыми. Мы посвятили десять лет необычайным сравнениям (в вашем нутре в 1000 раз больше бактерий, чем звезд в галактике Млечного Пути), потрясающей статистике (один мужской организм производит достаточно спермы, чтобы за две недели оплодотворить каждую фертильную женщину на планете), неожиданным истинам (Библия в Америке — самая воруемая из магазинов книга) и памятной чепухе (второе имя Ричарда Гира — Тиффани), а затем подсчитали, сколько набралось. Оказалось, что в наши списки попало 1227 фактов, что и интереснее, и уместнее, чем та тысяча, к которой мы стремились изначально. Пока редактировали и организовывали материал, мы обнаружили нечто поразительное: факты будто располагали собственным сознанием. Вовсе не бездушные данные, они вели себя скорее как молекулы — щетинились энергией и желанием образовывать сильные связи друг с другом, создавая тем самым удлиненные и осмысленные последовательности. От нас требовалось лишь так и эдак пробовать и находить лучшие сочетания. Процесс фактосочетания, сам по себе глубоко увлекательный, потребовал от нас создания гораздо более глубокой емкости истины для наших редакторских ложек. И не успели мы завершить работу, как поняли, что новая куча странных и чудесных фактов, которые нам не удалось встроить, уже вылепливает костяк следующей книги. Мы всегда говорим нашим исследователям: для того, чтобы найти лучшее, достаточно лишь смотреть подольше и попристальнее. Таков был наш ключевой ориентир при создании второго тома. Стоило нам оказаться в Зоне Фактов, как поразительные новые сведения принимались будто махать нам руками и требовать нашего внимания. Надеемся, сочетания, кои нам — и им — удалось создать, вышли столь же занимательными, что и в прошлый раз. Ну и, перефразируя Граучо Маркса, если вам не понравится, что ж — у нас есть другие. ОТ ПЕРЕВОДЧИКА ШАШИ МАРТЫНОВОЙ Обычно я перевожу всякую славную художественную и занимательную научно-популярную прозу. Но уже дважды мне случилось работать с таким вот непривычным форматом — сборниками фактов. Первый импульс — отнестись к таким «коллекциям» снисходительно: дескать, ну зачем кому-нибудь знать, что у Статуи Свободы 879-й размер обуви, или что у норвежцев есть слово, обозначающее «что угодно, что можно класть в сэндвич»? То есть, конечно, это очень мило, но у всех нас полна голова всякой веселой дребедени, просачивающейся туда из жизни, и от этой дребедени голова довольно быстро начинает пухнуть. И все же... И все же, работая с текстом еще первой книги, я довольно скоро поймала себя на мысли, что этот каскад пестрых нелепиц и поразительных мелочей — такая особенная поэзия нашей планеты, что если бы Земля писала стихи, они бы читались примерно так! Для себя я окрестила первую книгу «Фактами, примиряющими с реальностью». Потому что невозможно сохранять насупленность, когда вдруг оказывается, что у ехидн бывают «караваны любви», в мире есть птица под названием «прекрасный расписной малюр», а киты могут часами распевать свои песни. Или после того, как узнал название приятного предвкушения успеха до начала выполнения работы. Или что человеческий мозг сложнее экономики США. Эту книгу, как ни странно, лучше читать подряд, насквозь, не выборочно, потому что авторы — и они сами говорят об этом в предисловии — попытались услышать эти самые стихи планеты и выстроить их, строфа за строфой, в поэму, у которой нет и не может быть завязки, кульминации, финала или морали — как у песни акына, как у дождя над морем, как у бега времени. И пусть авторы иногда позволяют себе намеренно «жареные» формулировки, обобщения и отступления от строгой научной точности — все это делается для того, чтобы опять и опять дразнить наше любопытство. Работая над переводом, я ходила по предоставленным авторам подтверждающим ссылкам (у них на сайте они даются к каждому приведенному факту), знакомилась с источниками, поначалу перепроверяла авторов. Но вскоре подумалось, что даже если в авторские источники вкралась ошибка или авторы позволили себе слишком вольную интерпретацию найденных ими фактов, я не потеряю ни йоты детского изумления — и еще одного странного и довольно редкого чувства: смутной гордости за эту точку Вселенной, где нам всем повезло (или всех угораздило) родиться.