Мор, ученик Смерти

— ИЗ-ЗА ТОГО, ЧТО ТЫ ПРОЯВИЛ СОСТРАДАНИЕ? НЕТ. Я МОГ БЫ СДЕЛАТЬ ЭТО, ПРОЯВИ ТЫ УДОВОЛЬСТВИЕ. НО ТЫ ДОЛЖЕН НАУЧИТЬСЯ СОСТРАДАНИЮ, ПОДОБАЮЩЕМУ НАШЕМУ РЕМЕСЛУ.
— В чем же оно выражается?
— В ОСТРОТЕ ЛЕЗВИЯ.

Полотно истории пестрит заплатами, его многократно штопали и перевязывали, чтобы подогнать под разных людей, засовывали в кромсалку-сушилку цензуры, чтобы превратить в удобную для запудривания мозгов пропагандистскую пыль. И тем не менее история неизменно ухитряется выпутаться отовсюду и принять старую знакомую форму. История имеет привычку менять людей, которые воображают, что это они меняют ее. В ее истрепанном рукаве всегда находится пара запасных фокусов. Она ведь давно здесь сшивается.

Люди никогда не видят то, существование чего им кажется невозможным.

Она была одета в изысканное, но непрактично длинное платье того типа, которое обычно носят трагические героини — те самые, которые прижимают к груди одинокую розу, впериваясь прочувствованным взглядом в луну.

здесь вращались исключительно сливки общества во всяком случае, те его компоненты, которые всплывают на поверхность и которые благоразумнее называть сливками.